Маньчжурский кандидат - Страница 40

К третьей ночи Реймонд почувствовал, что полностью вписывается в новый ритм жизни. Винона была в высшей степени признательна ему за ту долю усилий, которые он вкладывал в их совместные вечерние труды. Эта благодарность в форме пронзительных криков и стонов невероятным образом прибавляла юноше сил, и это, вкупе с тем, что он записал ее имя и адрес, а она — его координаты, поскольку ее компания этим утром отбывала на восемь недель в Лас-Вегас, заметно прибавило ему уверенности. Расставшись в то утро, оба чувствовали себя до предела вымотанными, но довольными. Испытывая ощущение, будто он парит над землей, Реймонд потихоньку вошел в гостиную, где Марко проводил сеанс «одновременной игры» с четырьмя женщинами. Капитан объяснял им, что если они будут делать в точности то, что он скажет, то, может, и получится что-нибудь интересное, ведь теоретически он подкован прекрасно, поскольку на всем пути из Сан-Франциско изучал совершенно очаровательное руководство. Ничего у них не выходило, но все развлекались от души, и когда пришло время спать, две девушки улеглись в постель с Реймондом. Все получилось просто замечательно — как будто какая-нибудь хозяйка борделя отобрала их для него специально. Вдоволь наигравшись, все провалились в сон и спали как убитые.

Ночью Реймонд просыпался дважды и, устало ворочая мозгами, пытался вычислить, почему ему не мешают эти навалившиеся на него тела, нарушающие привычный ландшафт его личного пространства, но, так и не решив эту задачу, снова засыпал. Утром, когда девушки приводили себя в порядок, прежде чем отбыть в офисы, или ателье, или магазины, времени у них хватило лишь на то, чтобы дождаться своей очереди в ванную и умчаться, даже не позавтракав.

Больше всего Реймонда поражало то, что никто из них ни разу не возвращался.

Марко проводил первую половину дня в читальном зале библиотеки на Сорок Второй улице, а следующие два часа посвящал плодотворной охоте на новых девушек, которая совершенно непостижимым для Реймонда образом всегда оказывалась успешной. И когда Реймонд в 18.22 возвращался в свою квартиру, то обнаруживал там не менее трех интересных и заинтересованных в их обществе девушек, которые либо готовили спагетти, либо болтали по телефону.

В первое же субботнее утро Марко объяснил, что во многих, весьма тонких нюансах, женщины очень похожи на мужчин. По его словам, нет ни одной здоровой женщины, которая с радостью не согласилась бы лечь в постель, если бы это действие было связано исключительно с настоящим, а не будило бы воспоминание о прошлом или имело бы какие-то последствия в будущем. Никакой угрозы репутации. Можно сказать, это секс без греха. Хорошее здоровье требует хорошего секса, говорил Марко, и, стало быть, практически все женщины Нью-Йорка будут счастливы откликнуться на их призыв, если, конечно, подходить к ним в надлежащей манере и, прежде всего, с пониманием.

— Но как? — с благоговением и замешательством спросил Реймонд.

— Что «как»?

— Как именно нужно подходить к ним?

— Ну, лично мне нетрудно произвести впечатление, поскольку я офицер и, следовательно, джентльмен. И, конечно, обладаю вежливыми манерами.

— Да. Понимаю. Но то же самое относится и ко мне.

— Я подхожу к женщине с улыбкой. Говорю, что я офицер, в Нью-Йорке проездом, уже утром отбываю к месту нового назначения, на Гавайи, и что одного взгляда оказалось достаточно, чтобы почувствовать ее сексуальную привлекательность.

— И… И что она отвечает?

— Ну, прежде всего «спасибо». Они ведь все понимают, Реймонд. Поверь, они бегут в постель впереди меня, потому что одной нужно непременно быть вечером дома, чтобы преданно встретить своего кормильца, у другой назначена встреча под часами, от которой зависит ее будущее, а третьей предстоит, теснясь и набивая синяки в вагоне метро, мчаться куда-то на деловую встречу, которую нельзя отменить. Все женщины остро осознают, что эта единственная ночь — короткая, очень яркая вспышка времени в таком густо населенном городе, как Нью-Йорк.

— Но послушай…

— Честно говоря, — педантично продолжал свои объяснения Марко, — на самом деле я никогда не знаю, кто из них придет, а кто нет, до тех пор, пока не окажусь здесь и в дверь не позвонят. Я всегда приглашаю шестерых. Каждый день. Поскольку меньше трех нас никак не устроит и…

— Но как ты…

— Как я делаю, чтобы они пришли сюда?

— Да.

— Я объясняю, что временно обитаю в квартире друга. Пишу адрес, отрываю листок и всовываю им в руки, при этом все время похотливо улыбаюсь и бормочу всякую чушь о холодном шампанском и отличных музыкальных записях. Потом похлопываю их по заду и ухожу. Уверяю тебя, Реймонд, больше ничего не требуется.

— Да. Понятно. Но…

— Но что?

— У тебя была когда-нибудь постоянная связь? — настойчиво допытывался Реймонд.

— Конечно, — решительным тоном ответил Марко. — Что я, по-твоему, зомби какой-нибудь? В Лондоне, перед этим последним назначением, где мы с тобой встретились, я до умопомрачения влюбился в жену нашего полковника, а она в меня. И это продолжалось почти два года.

Однажды ночью Марко схватил двух своих мимолетных подружек за запястья и взмолился об отдыхе. Одна из них была мисс Эрнестина Доувер, работающая в прекрасном универмаге на Пятой авеню, а другая — миссис Диаментец, жена одного из лучших в стране оперных певцов. Вскоре все они уснули.

В соседней комнате, на огромной кровати, Реймонд наслаждался обществом бывшей артистки варьете, а ныне безработной, негритянки с Гавайских островов, ирландки по происхождению, которую Марко встретил сегодня днем в вестибюле церкви, куда зашел, потому что ветер мешал разжечь сигару.